Мировая рыночная общественность больше не клеймит позором активное вмешательство государства в экономику. В условиях кризиса и европейцы, и американцы отдают должное идее передачи проблемных компаний государству.

Правительство Германии, например, весной текущего года начало национализацию второго по величине ипотечного агентства страны Hypo Real Estate. Немцы одобрили законопроект, позволяющий национализировать финансовые организации, которым угрожает банкротство. Чуть раньше и британское правительство объявило о намерении национализировать банк Northern Rock, оказавшийся на грани финансового краха. Даже американский Белый дом не хочет повторять ошибку с Lehman Brothers, которому дал погибнуть не вмешиваясь: одно оздоровление автопрома чего стоит!

В России же еще и до кризиса государство обзавелось беспокойным хозяйством. Мин экономразвития не скрывает тот факт, что присутствие государства в экономике весьма значительно - госдоля в ВВП сейчас составляет, по оценкам чиновников, порядка 45-50%. Имеются в виду все формы участия, в том числе госкорпорации и доли государства в крупнейших компаниях - "Газпроме", "Роснефти", Сбербанке, ВТБ и других менее крупных. Участие собственно федерального правительства оценивается в 25%.

Но давайте разберемся: а что у нас в закромах Родины?

Например, более 30% предприятий, входящих в "Ростехнологии", находятся в предбанкротном состоянии (так писали в мае СМИ со слов генерального директора госкорпорации Сергея Чемезова). Среди 400 предприятий, которыми управляют "Ростехнологии", нет и двух-трех абсолютно здоровых. По предварительным оценкам, общая кредиторская задолженность составляет 600 миллиардов рублей. В одном из интервью г-н Чемезов признался, что если бы можно было предвидеть кризис, то "Ростехнологии" десять раз подумали бы, прежде чем согласиться взять под управление столько предприятий. На самом деле можно только низко в ножки поклониться, что согласились, взяли на сохранение со всей вытекающей ответственностью, в том числе социальной. Весьма возможно, в лучшие времена эти компании на более справедливых условиях, нежели в первую приватизацию, перейдут в руки эффективных частных собственников. В любом случае это дает шанс на сохранение важнейших ключевых предприятий, от которых во многом зависит обороноспособность страны, ее безопасность и стратегическое развитие. Но труд для реализации этого шанса руководству корпорации предстоит приложить титанический.

На самом деле в национализации как таковой нет ничего дурного. Если, конечно же, речь идет о цивилизованном, без реквизиций процессе. К примеру, в Великобритании в середине прошлого века затеяли масштабную национализацию железных дорог. В результате, реанимировав убыточное хозяйство, государство впоследствии смогло выгодно отдать бизнес в частные руки. Как подсчитали экономисты, подобное чередование национализации и приватизации оказалось в конечном счете весьма полезно государственной казне.

Другим европейским странам с национализацией, правда, повезло меньше. Так, во Франции за последние 60 лет прошли три волны национализации. Были национализированы предприятия военной, угольной, газовой промышленности, предприятия автопрома, банковские и страховые компании. Однако в результате допущенных просчетов итоги французской национализации не смогли принести "английских дивидендов". Иными словами, раз на раз не приходится.

Для современной России идея национализации тоже ненова. В Государственную Думу на протяжении 2000-2003 годов неоднократно вносились законопроекты, направленные на передачу предприятий в собственность государства. Как правило, инициировали их отдельные депутаты, но были и инициативы, исходящие от правительства. В 2003 году им был внесен законопроект, призванный детализировать общие правила национализации, закрепленные в ГК РФ.

Акцент в документе делался на стратегические предприятия: предлагалось передавать их в госсобственность, если в этом есть "потребность Российской Федерации". А чтобы упростить и ускорить процесс, предлагалось заодно поправить ГК РФ в той части, что требовала принятия соответствующего федерального закона. А решения о прекращении прав собственников, по мнению правительства, можно было бы принимать и проще - на основании своего же акта.

Итог, впрочем, у всех законодательных инициатив был один - в закон они так и не превратились. Но идея жива и может быть реанимирована всякий раз, когда на карте России будет появляться очередная горячая точка социальной напряженности.

Привычка иметь дело с крупными активами клиентов вырабатывает у юриста определенный взгляд на вещи. Вот и в национализации мы прежде всего видим возможные риски одной стороны и выгоды другой (как правило, это две стороны одной медали). Иными словами: а кому это выгодно?

Ответ первый и очевидный - конечно, стране и обществу. Ответ второй - и тоже по размышлении не самый нелепый - национализация может осуществляться и в пользу отдельных предпринимателей. Ведь это очень привлекательный способ избавиться от проблемного бизнеса на фоне общемировых кризисных явлений.

Судите сами: продать кому-то бизнес, обремененный долгами и проблемами, сейчас практически нереально. Получить кредит под залог этого бизнеса и не вернуть его, оставив залог у банка, тоже довольно неплохой вариант, но сегодня может не сработать - не та ситуация в банковском секторе! А вот национализация - это отличный способ отдать государству "плохой" бизнес в обмен на "живые" деньги или даже просто на списание долгов. Так что не стоит удивляться, если в самое ближайшее время движение за национализацию возглавят сами владельцы бизнеса.

Лоббирование "нужной" национализации может очень удачно проходить под прикрытием профсоюзного движения и борьбы за соблюдением прав трудящихся. А угроза возможных скандалов и отставок уж точно не станет преградой: всегда найдутся и чиновники, и депутаты, для кого "премиальные" за продавливание "национальных интересов" окажутся привлекательнее кресла или мандата, не говоря уж о таких пустяках, как репутация.

Так что сейчас, как нам кажется, самое время серьезно задуматься о том, что сделать, чтобы закрома Родины не превратились в склад использованного и приведенного в негодность имущества.

Национализация может быть проведена только и исключительно из соображений безопасности страны и соблюдения общественных интересов и только законом. При этом тщательно проработанным законом, в котором будут учитываться и такие "мелочи", как порядок возмещения стоимости имущества, механизм расчета потерь собственника от утраты бизнеса, внесение поправок в закон о бюджете. А главное - проработан должен быть вопрос о том, как же все-таки научиться отличать интересы страны от интересов ее отдельно взятого гражданина, который однажды уже заработал на приватизации, а теперь постарается нажиться на национализации. До сих пор мы умеем это не очень хорошо.

СЕМЕН ЭПШТЕЙН

УПРАВЛЯЮЩИЙ ПАРТНЕР ЮРИДИЧЕСКОГО БЮРО

"ПАДВА И ЭПШТЕЙН"