На большинстве семинаров и конференций по защите от недружественного поглощения скупка акций акционерных обществ позиционируется как заведомо негативное явление. Происходит отождествление понятий "рейдер", "гринмейл", "консолидация крупного пакета". Довольно нелицеприятная роль в этом процессе отводится судебным и налоговым органам... Все это стереотипы. Они не дают ответа на вопрос: как действовать в корпоративном конфликте? Сегодня мы рассмотрим арсенал методов, которыми руководствуется корпоративный шантажист, ведь, как известно, предупрежден - значит, вооружен.

Члены рабочей группы Государственной Думы по совершенствованию законодательства о недопущении недружественных поглощений российских предприятий разработали типологию незаконных действий при захвате корпорации. Они отмечают, что корпоративный шантаж не является инструментом захвата. Одновременно он отличается от правомерного использования акционером или иным лицом своих законных прав наличием имущественного требования (отступного), несоразмерного тому, на что лицо, действующее добросовестно, могло бы претендовать. Кроме того, совокупность ряда фактов позволяет квалифицировать действия шантажиста как злоупотребление правом.

Между понятиями "недружественное поглощение" и "гринмейл" есть определенное различие. Первые случаи гринмейла известны в экономической истории Великобритании XIX в. Схема такова. Сначала корпоративный шантажист приобретает небольшой пакет акций общества, затем начинает борьбу с компанией, пока не получает наконец предложение о продаже принадлежащих ему ценных бумаг по более высокой цене.

Акции как повод для шантажа

В качестве примера рассмотрим проектный институт (далее - Институт), приватизированный в 1994 г. Проспект эмиссии предусматривал выпуск обыкновенных именных и привилегированных акций. Большинство ценных бумаг постепенно сосредоточилось в руках менеджмента: членов совета директоров и правления. Институт проводил общие собрания по формальной схеме, в течение восьми лет не выплачивал дивиденды, не предоставлял информацию по запросам акционеров. Практически ничем не ограниченная власть в компании была сосредоточена в руках нескольких лиц, входивших в совет директоров и ревизионную комиссию. В этой ситуации обладание акциями не играло какой-либо роли в вопросах управления акционерным обществом и участия в распределении прибыли.

В начале 2005 г. на Институт обратил внимание корпоративный шантажист (назовем его Алексей). Он сформировал команду брокеров, которые приступили к интенсивной скупке акций, не приносящих никаких дивидендов акционерам и не обращающихся на рынке. С позиции корпоративных финансов рыночная стоимость таких акций нулевая, поэтому брокеры скупали их по бросовой цене - 50 рублей за штуку. К слову, номинал акции составлял 10 копеек, а весь уставный капитал крупного Института, обладающего комплексом недвижимости и выполняющего государственные контракты, - всего 40 тысяч рублей В ответ менеджмент устроил контрскупку акций. Через несколько месяцев цены на акции Института взлетели до 200, а затем до 300 рублей.

После приобретения 8%-ного пакета акций Алексей подключил к работе команду юристов. Еще на этапе экспресс-анализа они обратили внимание на косвенный признак, свидетельствующий о нарушениях гражданского, административного и корпоративного законодательства: безвозмездную работу членов совета директоров и ревизионной комиссии Института (с позиции рациональной экономической логики поведение этих лиц было необъяснимо).

Букет нарушений

Однако только в ходе исполнения проекта юристы нашли достаточно доказательств, подтверждающих гипотезу о злоупотреблениях: протоколы о финансировании фиктивных инвестиционных проектов, ряд связанных договоров займа, поручительства, ипотеки, образующих в совокупности крупную сделку, противоречащую закону; сомнительные операции с фиктивными компаниями; скупку акций группой лиц без направления обязательного предложения о выкупе иным акционерам, ложные аудиторские заключения и другие.

Эти доказательства были получены благодаря запросам в руководящие органы Института, к держателям Единого государственного реестра прав на недвижимое имущество и сделок с ним, в налоговые и статистические органы, а также путем истребования доказательств в судебном порядке. Кроме того, активно собиралась информация от бывших работников и других акционеров, исследовались публикации на официальном сайте Института.

Несмотря на достаточное количество доказательств нарушения закона, реализация прав акционеров в Институте вызвала сопротивление со стороны председателя и членов совета директоров, а также других крупных акционеров, которые опосредованно, через ряд фиктивно действующих предприятий, контролировали финансовые потоки Института.

В корпорации существовала отлаженная система приписок в составе затрат, включаемых в себестоимость продукции, активное использовались займы, залоги имущества, поручительство за третьи предприятия, руководящие посты в которых занимали члены совета директоров, члены ревизионной комиссии. Были предприняты обращения в государственные органы: ФСФР, прокуратуру, ФСБ, налоговую службу, органы банковского надзора. Направлялись также запросы в отдел по борьбе с экономическими преступлениями, СРО аудиторов.

Судебные тяжбы

По результатам запросов в Институт и Росрегистрацию Алексей смог получить доказательства, свидетельствующие о совершении Институтом крупной сделки, которая не была одобрена ни советом директоров, ни общим собранием акционеров. Он подал в арбитражный суд несколько исковых заявлений о признании крупных сделок недействительными от себя и ряда иных миноритарных акционеров, с которыми он вступил в коалицию.

Судебные процедуры - это, во-первых, возможность получить важные доказательства от Института, которые тот не представлял по запросам юристов: фотокопии договоров, образующие крупную сделку. Во-вторых, это важные свидетельства о фиктивной деятельности ряда аффилированных лиц - никто из заемщиков, получивших займов примерно на 110 миллионов рублей, ни разу не явился в суд!

Юристы Алексея зачитали ежеквартальные отчеты эмитента (Института) буквально до дыр и обнаружили там фиктивные операции с векселями. Речь идет о сделках, не имеющих экономического содержания, - покупка бронзовых векселей заведомо неплатежеспособного предприятия "Д"!

Однако нет ничего тайного, что не стало бы явным. Почти за тысячу километров следователь МВД проводил рутинную процедуру: опрашивал гражданина Б., выполняя запрос суда о причинах неявки на судебное заседание представителя предприятия "Д".