Сказать, что венчурных инвестиционных проектов в России до недавнего времени совсем не существовало, было бы преувеличением. Однако реальный прорыв, расшевеливший отечественных венчурных инвесторов, произошел в прошлом году. В частности, благодаря "отмашке" государства, даже выделившего на подобные программы средства из бюджета. И уже сегодня общий объем частного и государственного капитала в российских венчурных проектах, по оценкам экспертов, составляет около $4 млрд.

Бизнес на продажу

Колумб, получивший деньги у испанской короны на свою экспедицию, планировал огромный экономический эффект от открытия короткого морского пути в Индию, в существование которого мало кто верил. Говоря современным языком, Колумб был типичным стартапером (от англ. start up -- запускать), а Испания выступила венчурным инвестором. Предприятие Колумба удалось, и инвестор получил гигантские прибыли от своих вложений. Другие же венчурные инвестиции тех веков, например финансирование поисков философского камня, способного превращать любой металл в золото, закончились неудачей и потерей вложенных средств.

Сегодня критерии привлекательности венчурных проектов для инвесторов не изменились. Проект должен быть нацелен на большой и растущий рынок, в его основе должна лежать инновация, позволяющая быстро занять значительную долю на этом рынке. Размер прибыли предполагается на порядок большим, чем при вложении в устоявшийся проверенный бизнес. Классический венчурный инвестор вкладывает средства в новое предприятие отнюдь не для многолетнего владения. Задача -- получить долю в быстрорастущей компании, "просидеть" в ней от трех до семи лет, а затем продать, зафиксировав прибыль. По статистике, из десяти проинвестированных проектов шесть терпят крах, два -- еле-еле окупаются, зато два "выстреливают" и не только покрывают все убытки по провалам, но и приносят гигантскую прибыль.

Задача венчурного инвестора -- вовремя найти и разглядеть такой объект вложений. Например, когда три с половиной года назад 19-летний студент Гарварда Марк Цукерберг запустил социальную сеть Facebook, никто не предполагал, что она будет занимать четвертое место по посещаемости в США и седьмое в мире. Зато венчурные капиталисты из фонда Accel Partners разглядели потенциал Facebook уже через год после старта проекта и вложили в него $10 млн в обмен на 10% акций. Однако даже они вряд ли ожидали такого бурного роста капитализации: в конце октября компания Microsoft купила 1,6% акций Facebook за $240 млн, что соответствует оценке 100% акций в $15 млрд. Таким образом, доля венчурного фонда Accel Partners увеличилась за два года с $10 млн до $1,5 млрд, то есть в 150 раз.

Такие истории успеха способствуют увеличению объемов венчурного капитала. По данным совместного доклада Национальной венчурной ассоциации США и PricewaterhouseCoopers, в США в 2006 году венчурные фонды вложили $25,5 млрд в 3416 компаний, а бизнес-ангелы (частные венчурные инвесторы) -- $26 млрд в 50 тыс. компаний. Что касается России, то точных данных об объемах и количестве венчурных инвестиций нет. В любом случае всего лишь пару лет назад они были крайне незначительны. Зато сегодня, можно сказать, наступил прорыв. Дмитрий Родионов, руководитель проектов (венчурные инвестиции) Центра инвестиций в высокие технологии ИК "Финам": Вплоть до прошлого года по-настоящему венчурных фондов в России практически не было, а именовавшие себя так фонды на деле занимались не венчурными, а прямыми инвестициями -- в розничные сети, девелопмент, сети ресторанов и т. д. Сегодня же в стране работает много действительно венчурных фондов. Можно сказать, что основной толчок к развитию ситуации дало именно государство.

Партия сказала "Надо!", капитал ответил: "Есть!"

Сегодня в России наблюдается бум венчурного инвестирования. И дело тут, конечно, не только в заявлениях первых лиц государства о необходимости финансирования инновационных предприятий. Во-первых, государство не ограничилось словами и выделило на эти цели довольно значительные средства, предложив управлять ими частным венчурным фондам при условии, что те привлекут такой же объем частных средств. А во-вторых, российская экономика, что называется, дозрела до венчурного инвестирования. В традиционных отраслях значительно вырос порог входа в бизнес: земля стоит дорого, недооцененных предприятий на рынке почти не осталось, конкуренция заметно усилилась. А бюрократические и коррупционные препоны еще больше увеличивают эту сумму. Кроме того, конкуренция с более дешевыми деньгами с фондового рынка подтолкнула банки к более рисковым инвестициям.

Вице-президент ""Тройка Диалог" -- управление активами" Артем Юхин: Спрос на профессиональных венчурных капиталистов возник давно. Российская экономика подошла к этому естественным путем. Сначала банки кредитовали только крупных клиентов, затем крупные заемщики стали сами выходить на внешние рынки за более дешевыми деньгами, затем ушел на фондовый рынок и средний бизнес. Банки вынуждены кредитовать мелких клиентов, в том числе новые предприятия, у которых нет залога, то есть банки столкнулись со сделками венчурного характера. Но банкиры не умеют управлять венчурными рисками, поэтому возник спрос на профессиональных управляющих венчурными средствами. Это очень динамично развивающийся и перспективный рынок, и "Тройка" занималась бы им, даже если бы эта тема не была столь популярной.

Итак, сколько же сегодня в России венчурных денег? Государство выделило на венчурные инвестиции через Российскую венчурную компанию 18 млрд руб. Еще около 6 млрд руб. приходится на венчурные фонды, созданные государством в регионах. В венчурном фонде РИФИКТ, созданном при Минсвязи, 1,5 млрд руб. Всего -- 25,5 млрд руб. А поскольку управляющие этими средствами негосударственные венчурные фонды по правилам должны привлечь еще столько же частных инвестиций, умножим получившуюся сумму на два. В итоге -- 51 млрд руб. Существует также государственный Фонд Бортника, куда ежегодно переводятся деньги из федерального бюджета, выделенного на науку,-- в 2006 году эта сумма была примерно 1 млрд руб. Совокупный объем средств в стопроцентно частных российских венчурных фондах, по разным оценкам, от 6 до 10 млрд руб. Плюс в России действуют и зарубежные венчурные фонды, объем инвестиций которых, по оценке Содружества бизнес-ангелов России, составляет около 5 млрд руб. Таким образом, совокупный капитал венчурных фондов составляет около 66 млн руб. ($2,64 млрд). Есть и просто бизнес-ангелы, которых, по мнению издателя журнала для бизнес-ангелов и венчурных инвесторов Angel Investor Давида Цителадзе, в России около 15 тыс. Если предположить, что каждый из них готов проинвестировать два проекта хоть по $50 тыс., это будет еще как минимум $1,5 млрд. Таким образом, суммарный объем венчурных средств в России составляет не менее $4 млрд. И это без учета значительных средств в так называемых кэптивных венчурных фондах, создаваемых крупными компаниями для финансирования инновационных разработок, которые будут полезны их основному бизнесу. Такие кэптивные венчурные фонды действуют в России у АФК "Система", Intel, Cisco и др.

В поисках Эльдорадо

Инвестиции в научные изыскания или создание производства, использующего инновации, соответствуют требованиям венчурного финансирования: удачный проект однажды принесет головокружительную прибыль. Однако эти области у венчурных капиталистов популярностью не пользуются. Причин три: большие начальные вложения, долгий срок реализации проекта и высокие риски. Производство требует гигантских вложений в материальные активы, а наука... Кто знает, как далеко зайдет научная мысль, сколько съест по пути, да и будет ли этот путь верным?

Артем Юхин: На проекты, основанные на наукоемких технологиях, "Тройка" резервирует около 20% средств фонда, а 80% -- в проекты, нацеленные на быстрорастущие секторы рынка, в основном в IT и телеком. При этом затраты сил распределяются обратным образом: наукоемкие проекты требуют значительно более кропотливой работы, но и дают более высокие прибыли, которых не встретишь на "проторенных тропах". Такое распределение вложений позволяет заниматься венчурными проектами, имеющими больший потенциал, и, в то же время, хеджировать риски вложениями в более стабильные бизнесы.

Дмитрий Родионов: Наукоемкие проекты, как правило, представляют ученые, а значит, и бизнес-команду туда надо приводить свою. Поэтому вкладываться нужно как минимум в контрольный пакет. А когда требуются инвестиции в фундаментальные исследования -- риски взлетают до небес, поэтому мы такие проекты не финансируем.

Отечественные венчурные инвесторы нацелены на проекты, которые смогут полностью окупиться в среднем в течение полутора-двух лет, то есть предполагают рост капитализации не менее 40-50% в год. Как, например, у основанной в середине 2005 года компании "Мобильные инновации", занимающейся разработкой мобильных b2b и b2c решений. С помощью разработанных ею приложений пользователи Livejournal.com могут читать и делать записи в свои блоги, а пользователи интернет-сервиса знакомств Mamba.ru -- знакомиться и общаться друг с другом с мобильного телефона. Первые несколько сотен тысяч долларов вложили просто знакомые бизнесмены еще на seed-стадии, т. е. когда была лишь разработана бизнес-модель и написан бизнес-план. Через год еще столько же внесли бизнес-ангелы, входящие в сеть "Частный капитал". А совсем недавно были получены инвестиции в несколько миллионов долларов от венчурного фонда "Альянс РОСНО -- управление активами", входящего в глобальную финансовую группу Allianz SE. Такое доверие инвестора неудивительно, ведь, по словам гендиректора и сооснователя компании "Мобильные инновации" Алексея Крайнова, с 2006 года стоимость компании возросла минимум в 15 раз.