Возможно, они не столь заметны, как сокращения производств и массовые увольнения, но не менее опасны. И посткризисному обществу еще долго придется «лечиться» от осложнений.
Лишь 9,9% петербургских компаний заявляют,
что «не ощутили» на себе никаких
кризисных проявлений. Об этом сообщила
руководитель проекта Анастасия Кинчарова
по результатам проведенного в феврале-марте
Агентством социальной информации (АСИ)
исследования «Симптомы кризиса и антикризисные
меры на предприятиях Санкт-Петербурга».
То есть остальные 90,1% компаний города в той
или иной степени с кризисом успели
познакомиться. А поскольку «дно» не достигнуто,
трудно поручиться, что их количество не увеличится
до 100%.
Самый болезненный симптом кризиса
снижение спроса на продукцию и услуги.
Такую тенденцию отметили 62% опрошенных
директоров петербургских компаний. 44,8%
опрошенных среди знакомых не понаслышке
кризисных проблем называли рост цен на сырье
и ресурсы, 40,6% задержки по поставкам
продукции и оказанию услуг, 24,5%
столкнулись с требованием кредиторов
досрочно выплатить долги.
Самая популярная на сегодняшний день «мера
по выживанию» – сокращение
непроизводственных расходов. Это «практикуется»
в 50,5% компаний. В сокращении персонала «признались»
34,7% директоров, в сокращении объемов
производства 33,2%. Параллельно 30,6%
компаний уменьшили зарплаты сотрудникам (причем
6,3% из них заодно снизили количество или
продолжительность рабочих дней), сократили
премии и другие выплаты. К задержке
зарплаты прибегли 11,7% юрлиц, 10,2% отправляют
сотрудников в неоплачиваемые отпуска, «ликвидацию
отделов» произвели в 5,6% компаний.
Полностью временно приостанавливали
производство 4,1% компаний.
Сокращением занимаемых площадей или
сменой офиса на более дешевый
озаботились 19,9% петербургских бизнес-единиц,
попытались получить кредит в банке
12,8%, претендовали на получение госпомощи
3,1%. В то же время частичное или полное
перепрофилирование деятельности начали 6,6%
игроков петербургского рынка, а шаги по продаже
активов предпринял 1%. Ничего не изменили
в своей работе лишь 13% компаний.
На круглом столе в «Росбалте»
Кинчарова отметила, что выбранные
петербургскими компаниями антикризисные
стратегии условно можно разделить на три
группы: «жесткая экономия», «низкокалорийная
диета» и «если тебе достался лимон,
сделай из него лимонад». Но, судя по результатам
исследования АСИ, «оптимистическую»
стратегию избрало подавляющее меньшинство
руководителей.
В то же время с высоких трибун
регулярно звучат заявления, что кризис
имеет и положительную сторону. Якобы в результате
выживут самые «продвинутые» бизнес-структуры
и отсеются «те, кто не умеет честно и качественно
работать», а Россия будет вынуждена
перейти на более высокий инновационный
уровень. Увы, пока в действительности
происходит обратное. Даже по официальным
прогнозам Минэкономразвития РФ, в 2009
году реальные доходы населения России
упадут на 8,3%, уровень безработицы
достигнет отметки в 8,2%, а промышленное
производство обвалится на 7,4%.
Когда компании в массовом порядке
сворачивают инвестпроекты о каком
развитии может идти речь? Уход же с рынка
в каждом сегменте ряда игроков позволяет
оставшимся безопасно снижать уровень
сервиса потребитель элементарно
лишается права выбора и «вынужден есть,
что дают». Самый яркий пример: с началом
кризиса резко упал уровень обслуживания в торговых
продуктовых сетях. Но, в принципе – это
уже неоднократно обсуждавшиеся «кризисные
приметы».
Тем временем, проявляются «вторичные
признаки» кризиса, обещающие в посткризисном
обществе целый букет проблем. Как считает
научный руководитель АСИ Роман Могилевский,
особенностью нынешнего кризиса и его «трагедией»
является то, что в первую очередь без
работы остаются сотрудники,
ориентированные на «информационную»
работу в офисе. По его словам, новая
экономика «информационная» в России
формировалась «медленно и мучительно».
На то, чтобы появился слой новых
специалистов специалистов
информационной экономики были
затрачены большие силы и деньги. А теперь
именно их сокращают в первую очередь. «Это
люди, которые делали новую экономику,
считает Могилевский, и их увольнения
— очень тревожный симптом». Социолог
убежден, что одной из важнейших
антикризисных задач является адекватное
трудоустройство этой социальной группы
«чтобы завтра не пришлось «воспитывать»
этот класс по-новой».
Действительно, на волне паники
компании первым делом освобождались от так
называемого офисного планктона. При этом
заодно «под зачистку» попали сотрудники,
обязанностью которых было «строить»
будущее своей компании. Тот же отдел
маркетинга по военной аналогии
разведывательная структура. Очевидно, что
армия, взявшаяся воевать без разведданных,
обречена на поражение.
Еще один новый кризисный симптом –
девальвация доверия между компаниями. По
оценке президента Торгово-промышленной
палаты Санкт-Петербурга Владимира Катенева,
на фоне кризиса усиливается юридическая
агрессивность бизнеса. «Если ранее
задержки платежей воспринимались
относительно миролюбиво, то сейчас 1-2 дня
задержки зачастую уже служат поводом для
обращения в суд», уточнил Катенев. По
его оценкам, число внутрикорпоративных и межкорпоративных
конфликтов резко возросло.
Конечно, разумное недоверие порой
помогает обезопасить себя от возможных
потерь. Однако в «излишне эмоциональных»
условиях трудно удержаться в рамках. И
все чаще дело заканчивается упущенной
выгодой. Ситуацию усугубляет увеличение
количества попыток нечестной игры. Еще
в середине января в МВД РФ заявили, что
последствия мирового финансового кризиса
могут вызвать рост преступности. А в середине
марта начальник Департамента
экономической безопасности МВД РФ генерал-лейтенант
милиции Юрий Шалаков озвучил прогноз,
согласно которому возрастет количество
экономических преступлений.
«Законодательство несовершенно в области
оборота ценных бумаг, в банковском
секторе не все правовые вопросы в настоящий
момент доведены до совершенства там
есть уязвимые места, со своей стороны
уточнил замначальника Управления по налоговым
преступлениям ГУВД по Московской
области Андрей Нахабин. Соответственно,
это высокоинтеллектуальная, «беловоротничковая
преступность» – часть из тех людей, которых
уволят с работы, наверное, будут
вовлечены в эти процессы».
Но руководители и хозяева компаний
тоже носят «белые воротнички», и зачастую
также готовы пойти на нарушения законов,
чтобы остаться на плаву. И не столько
потому, что дошли до ручки, сколько потому,
что «сейчас» стало гораздо важнее, чем «потом».
То есть, следующая новая кризисная
тенденция – бизнес сократил временные
рамки, в которых готов планировать свое
будущее. В 2006-2007 в бизнес-среде
достаточно частыми были разговоры о том,
какой свою компанию хозяин «видит» через
три-пять лет. Загодя планировалось даже,
кому владелец доверит управление через
несколько лет, когда удалится от дел.
Сегодня в региональном бизнесе мало кто
планирует что-либо более чем на трехмесячный
срок.
Даже правительство России временно
отказывается от планирования
федерального бюджета на трехлетний
период и возвращается к однолетнему. «Люди
просто признали невозможность планировать
что-либо на такой длительный промежуток
времени. Я думаю, что даже и на год сейчас
планировать в условиях кризиса было бы
очень сложно», отметила в интервью «Эху
Москвы» экономист Ирина Ясина .
Иначе говоря, «короткое прогнозирование»
дань времени. Однако это провоцирует
возврат к психологии «дикого бизнеса», где
правило «урвать и убежать» было чуть ли
не главенствующим. Конечно, братки в адидасах
еще не вернулись, но и кризис еще
далек от завершения.