Чем дольше длится мировой экономический кризис, чем больше денег расходуется на его тушение, тем сильнее сомнения: адекватны ли безбрежные траты поставленной цели?
Вот почему по всему миру множатся формы
финансового контроля, к административным и
денежным властями подключаются структуры,
напрямую им неподведомственные, а то и
вовсе, как принято говорить, "инициативные".
Результаты одного из таких исследований -
стресс-тестирования банковской системы -
обнародовал недавно Центр экономических
исследований Московской финансово-промышленной
академии (ЦЭИ МФПА). Поскольку его итоги
вызвали не только широкий интерес, но
неоднозначную реакцию, мы попросили
руководителя работы - главу ЦЭИ Сергея
Моисеева пояснить позицию аналитиков.
- Сергей Рустамович, давайте сразу уточним:
в какой мере вашу работу можно считать
стресс-тестированием?
- В принципе стресс-тесты представляют
собой широкий набор разных моделей. Наше
исследование носило специализированный
характер, мы тестировали чувствительность
банков к кредитному риску. Другими словами,
нас занимал один, хотя и немаловажный,
вопрос: что будет с банками в случае роста
просроченной задолженности независимо от
того, как станет меняться макросреда.
- Но в России стресс-тестирование -
официально функция ЦБ.
- Да, с 2004 года в рамках банковского
надзора ЦБ проводит тесты. Зачем ввязались
мы? Результаты такой деятельности Банка
России, к сожалению, непубличны, появляются
на свет в агрегированной форме, в целом по
сектору. Причем, как правило, один раз в год,
в "Отчете о развитии банковского сектора
и банковского надзора".
В США, где недавно также обнародовали
результаты стресс-тестирования,
исследование носило предельно предметный
характер - было проанализировано 19 банков,
из которых, как выяснилось, 10 нуждаются в
дополнительной капитализации. Но главное:
были не только названы ее общие размеры - 74,6
миллиарда долларов, но и вычислена доля
каждого банка из этой десятки.
Мы несколько модифицировали задачу. Раз
задолженность банкам в последнее время
неуклонно растет, нам показалось
небесполезным определить, какую предельную
просрочку выдержат ведущие банки.
Оказывается, болевой порог первой сотни, на
которую приходится 90 процентов капитала,
довольно высок: на горизонте двух ближайших
лет - это 16-18 процентов просроченной
задолженности к общему объему кредитов.
Если учесть, что консенсус-оценка на конец
года 10-13 процентов просрочки, то можно
предположить, что ничего смертельно
опасного, за небольшим исключением, наши
банки в этот период времени не ждет.
Например, первые пятьдесят банков за счет
текущих резервов и прибыли, которую смогут
заработать в течение нынешнего года,
способны погасить рост просрочки до 8-9
процентов. При этом оставшегося капитала
хватит, чтобы покрыть ее увеличение до 16-18
процентов. Вторая полусотня без снижения
капитала сможет нормально функционировать
до просрочки в 12 процентов к концу года, а
пустив в дело капитал - до 27.
В отдельную группу мы выделили
государственные и иностранные банки.
Выяснилось, что их финансовое положение
примерно то же, что и российских.
- Вы хотите сказать, что кризисных банков в
первой сотне нет?
- Есть, но их можно пересчитать на пальцах
одной руки. Я не думаю, что их акционеры не в
курсе и ничего не предпримут, чтобы не
довести дело до банкротства.
- Полученные вами результаты оказались
лучше, чем вы рассчитывали?
- Да, я ожидал худшего. Похоже, в наших
банках все больше профессионалов. Для
большей части менеджеров - это уже не первый
кризис. И они довольно быстро
адаптировались к новым условиям.
- А как же банковская тайна? Загодя вы
заручились согласием каждого из
тестируемых?
- Мы работали с официальными отчетами,
которые банки обязаны регулярно
публиковать. Они опубликованы. Никакого
согласия банков не требовалось.
- Это обстоятельство дало вашим
оппонентам основания для упреков.
Некоторые банкиры, например, утверждают,
что реальные риски отражают только
международные стандарты (МСФО), а вы имели
дело с отчетностью, соответствующей
российским (РСБУ), и это якобы исказило
картину.
- Это вопрос дискуссионный. Но вот что, мне
кажется, надо в любом случае иметь в виду.
Нормы регулирования и санкции в России
действуют в соответствии с российскими, а
не с международными стандартами. По этой
причине и банкротами кредитные организации
будут признаны исходя из российских, а не
международных стандартов. Когда нарушаются
нормативы или у банков выявляется
отрицательный капитал, МСФО их обелить не в
состоянии. Температура больного измеряется
по российскому градуснику, а не
иностранному.
- А может, "американская", поштучная
работа сегодняшней России не очень-то и
нужна?
- Я думаю, при спокойном стабильном рынке
публикации агрегированных результатов раз
в квартал было бы достаточно. Но у нас
сейчас другая ситуация, никто не знает, кому
можно доверять, кому нет. В таких
обстоятельствах я бы предпочел иметь перед
глазами более полную и оперативную
информацию о ключевых игроках.
- Но вернемся к результатам вашего
исследования. Векторно они лежат в той же
плоскости, что и политика ЦБ. Значит ли это,
что денег на рекапитализацию банковской
системы потребуется меньше, чем
планировалось?
- Объем финансовых средств, которые
придется отдать банкам, зависит от
нескольких вещей. Прежде всего я все же
надеюсь, что уровень просрочки в 16-18
процентов покорить нам не удастся и тогда
мы ограничимся поддержкой отдельных
игроков, с помощью тех же субординированных
кредитов, например.
Кроме того, появились первые робкие
признаки, что к концу года начнется
восстановление российской экономики, что
также сократит бюджетные траты, хотя может
случиться и по-иному.
Но есть мощное "но"... Уже сейчас
российские банки сокращают денежное
предложение, увеличивая резервы на случай
роста просрочки. И завтра делать это не
перестанут. Это подрывает их возможности в
самом главном - кредитовании реального
сектора. Если власти все же решат
поддержать такое кредитование, а они,
естественно, заинтересованы в нем, им
придется пойти на докапитализацию банков.
Причем даже тех, где просрочка далека от
критичной.