По мнению руководителя Федеральной службы по финансовым рынкам Олега Вьюгина, закон об инсайде необходимо принимать сейчас, пока этот вопрос не стал политическим, когда манипуляции на фондовом рынке станут затрагивать большое число граждан. Федеральная служба по финансовым рынкам (ФСФР) внесла в правительство законопроект об инсайде.

"Мы не получим очередной 70 - 90-процентный прирост индекса стоимости российских акций. Вот это уже можно утверждать с большей вероятностью", - говорит Олег Вьюгин.

До последнего времени у нас не было закона, в котором содержалось бы само понятие инсайдера и инсайдерской информации, как и не существовало запрета на совершение сделок с использованием информации "для служебного пользования". Новый закон должен этот пробел устранить. Насколько он будет эффективен? Существуют ли у ФСФР и Банка России разногласия по поводу того, кто и каким образом должен проверять такого важного участника финансового рынка, как ЦБ? На эти и другие вопросы "Итогам" отвечает глава ФСФР Олег Вьюгин.

- Олег Вячеславович, вас можно поздравить: финансовый регулятор вплотную взялся за манипуляторов на фондовом рынке. Чего конкретно вы ждете от нового закона?

- То, что этот документ внесен в правительство, означает лишь одно: через некоторое время он поступит в Думу.

- То есть уверенности у вас по этому поводу все-таки нет?

- Решение по внесению законопроектов в Государственную думу принимается правительством. Кроме того, законопроект должен пройти правовую экспертизу в Государственно-правовом управлении президента, которое может сделать те или иные замечания. Если они окажутся существенными, то потребуется еще один круг согласований.

Что касается самого документа, то он закрывает один из последних существенных пробелов в российском законодательстве о рынке ценных бумаг. По сравнению с остальными развитыми странами мы в плане борьбы с инсайдом пока здорово отстаем. В тех же Соединенных Штатах, как и практически во всех странах ЕС, и в большинстве стран с так называемой развивающейся экономикой есть специальный закон, который устанавливает полномочия регулирующего органа и санкции за недобросовестное использование инсайдерской информации. Если мы хотим иметь цивилизованный финансовый рынок, то должны действовать соответствующим образом. Но не только потребность прилично выглядеть в глазах внешнего мира диктует нам необходимость принятия этого закона. Национальные инвесторы, в первую очередь неквалифицированные, тоже должны быть защищены от злоупотреблений на рынке ценных бумаг.

- Известно, что, к примеру, в США использование инсайдерской информации считается серьезным преступлением, за это предусмотрены уголовная ответственность и значительные штрафы. Как будет у нас?

- Да, в США эти нормы весьма жесткие, поскольку тамошний рынок гораздо больше нашего. Здесь я имею в виду не только объем рынка, но и масштаб вовлечения в него граждан. Если у нас при использовании инсайдерской информации чаще всего один брокер обманывает другого, то в Америке использование инсайдерской информации может нанести ущерб миллионам рядовых граждан - инвесторам. А это уже вопрос политический. Когда у нас в рынок будет вовлечено большое количество домашних хозяйств, то и вопрос об инсайде станет политическим. Сейчас, конечно, эта проблема не выглядит столь остро. Пока на российском рынке ценных бумаг участие граждан не является массовым. Тем не менее я считаю, что его надо принимать сейчас.

- Сообщалось, что ФСФР намерена контролировать то, как используют инсайдерскую информацию работники Центрального банка. Удается найти общий язык с ЦБ?

- Наши позиции тут в принципе близки. По вопросам использования инсайдерской информации при совершении ЦБ операций с валютой и операций на открытом рынке, то есть исполнении основных функций, банк мог бы самостоятельно принимать необходимые по закону действия, включая проверки сотрудников, и информировать о результатах ФСФР. По всем остальным вопросам участия сотрудников в сделках с использованием инсайдерской информации эти полномочия должны быть у ФСФР. Тем не менее в процессе согласования мы зафиксировали "таблицу разногласий", рассмотрев и вариант, когда все полномочия у ФСФР. Этот вопрос выносится на рассмотрение правительства.

- Законопроект предусматривает, что ФСФР получит полномочия заниматься административными расследованиями. Это будут очередные "маски-шоу" или предусмотрен какой-то иной механизм?

- Чтобы проводить "маски-шоу", нужно эти маски иметь. У нас их нет. ФСФР получает право проведения письменного опроса. Как это все будет происходить на практике? К примеру, биржа фиксирует подозрительную сделку (это, как правило, определяется путем отслеживания ценовых отклонений). ФСФР запрашивает брокера, а брокер письменно сообщает, что совершил сделку по поручению клиента. Далее ФСФР запрашивает этого клиента. Если клиент ссылается еще на кого-то, то закон позволяет продолжить опрос. В общем, в данном случае речь идет о праве на сбор информации от лиц, причастных к совершению подозрительной сделки. Сбор такой информации тоже важен для установления факта использования инсайдерской информации. Закон допускает возможность передачи материалов в правоохранительные органы, которые могут продолжить расследование уже в рамках своих полномочий.

Наш подход отличается от американского тем, что там регулятор все делает сам - и допросы проводит, и с полученными результатами прямо идет в суд, если, конечно, не будет достигнуто какое-то мировое соглашение.

- Еще одна брешь в нашем законодательстве - это пока не принятый закон о центральном депозитарии. Какова его судьба?

- Соответствующий законопроект получил положительное заключение правительства и будет рассматриваться Государственной думой этой весной. Я надеюсь, что его принятие пройдет очень быстро. Изюминка данного документа в том, что он существенно упрощает систему учета прав на ценные бумаги, которые обращаются на биржах, и делает ее более надежной. Это означает, что российские акции, прежде всего обыкновенные, для глобальных инвесторов станут гораздо более привлекательными. Мы фактически получим большее количество участников рынка и повысим ликвидность рынка по всем российским активам. Как и должно быть, исходя из здравого смысла. Почему нужно торговать российскими активами где-то на стороне? Мне это уже с самого начала казалось весьма странным. Страна обладает активами, но эти активы не продаются в России, а продаются в Лондоне. Значит, Россия не умеет их продавать. Этим законом мы хотим завершить определенный этап реструктуризации инфраструктуры нашего фондового рынка. Следующий этап - это создание централизованной клиринговой организации. Сейчас клиринг есть у каждой биржи, он работает. Но для рынка с объемами сделок, которые будут на порядок больше, чем сегодня, центральная клиринговая организация просто необходима. Ее наличие позволит ставить вопрос о формировании в России финансового центра не только для российских активов.

- По этому вопросу у вас с ЦБ не будет никаких разногласий?

- По поводу центрального депозитария их нет.

- На мировом фондовом рынке по-прежнему неспокойно. Нет ли у вас ощущения, что вслед за недавней коррекцией наступит куда более серьезный финансовый кризис?

- У меня ощущение такое, что в нынешнем десятилетии в мировой экономике все процессы идут довольно гладко. Что касается возможностей коррекции, то все прекрасно понимали, что после низких процентных ставок и чудовищной ликвидности, которая из-за этого возникла, наступит период относительно высоких процентных ставок. А это, в свою очередь, приведет к некоторому торможению роста американской экономики. Так, собственно, сейчас и происходит. Как общее следствие, произойдет и замедление темпов роста мировой экономики. Это отразится на ценах на сырьевые ресурсы. Но, я надеюсь, не радикально. А на рынках это скажется таким образом, что безудержный оптимизм спадет и появится более прагматический подход. Мы не получим очередной 70 - 90-процентный прирост индекса стоимости российских акций. Вот это уже можно утверждать с большей вероятностью. Весь вопрос в другом - что мы получим?

Если брать негативный сценарий, то мы получим если и не глубоко падающий рынок, то по крайней мере волатильный. То есть ситуацию, при которой стоимость акций то падает, то растет. Для финансовых рынков такая волатильность выглядит не столь проблематично. Тем более при прогнозируемой ситуации. Это нормально. Есть зависимость от фактора нефти, но и здесь рынок пока не демонстрирует драматически резких изменений.

- И что, плакать по этому поводу или смеяться?

- Вы знаете, на российском рынке люди и так заработали весьма приличные деньги. Я не думаю, что при вышеописанной ситуации будет много плачущих.

- Недавно вы заявили о необходимости оценить эффективность расходов государства по ряду инвестиционных проектов. Что, появились сомнения в целевом расходовании средств?

- Нет, речь идет об эффективности. Просто сейчас государство очень сильно наращивает свои расходы и соответственно растут его обязательства. Обычно когда такое происходит, то это должно сопровождаться усилением механизмов контроля за эффективностью. Между прочим, об этом постоянно говорит на заседаниях правительства наш премьер-министр. Особенно когда министры поднимают вопрос об увеличении финансирования.

Когда государство резко развивает свою инвестиционную активность, вопрос эффективности выходит на первый план. В частном секторе есть жесткий механизм контроля за эффективностью - владелец средств крайне заинтересован в том, чтобы все было хорошо просчитано и получена хорошая отдача. Когда же инвестором выступает государство, заинтересованность имеет административную природу. Ее заменяет ответственность ведомств за использование средств. И такая ответственность достаточно четко прописана в законах. Но дело в том, что ответственность не равна эффективности. Можно неэффективно расходовать средства, но при этом быть весьма ответственным. То есть формально работать в рамках закона. Поэтому необходимо создать механизмы оценки эффективности госинвестиций. Например, я предложил оценить стоимость строительства одного километра дорог государственным и негосударственным инвестором. После этого мы проанализируем разницу и поймем, насколько эта разница укладывается в заданные рамки. И такую оценку необходимо провести по целому ряду инвестиционных проектов.