Охотничий туризм в России мог бы приносить немало денег в государственную казну, но сегодня будущее отрасли под вопросом Зайдя в офис турфирмы, специализирующейся на организации охотничьих туров, я, признаться, оторопела: прямо напротив входной двери висела огромная кабанья голова, и ее стеклянные глаза (ну, прямо как живые!), казалось, смотрят на меня с явным неодобрением. Такое «украшение» странно выглядело в антураже типичного московского офиса, где, сидя за компьютерами, бодро барабанили по клавишам сотрудники. Пройдя мимо оленьих рогов, чучел глухаря, волка и еще какого-то неизвестного мне зверя, явно из семейства куньих, я наконец добралась до стола генерального директора. Здесь никаких чучел животных не наблюдалось, зато стена была увешана фотографиями, где улыбающиеся мужчины были запечатлены со всевозможными охотничьими трофеями, от зайцев до буйволов. «Дела идут?» — бодро спросила я, кивнув на стену с фотографиями. «Какое там! — грустно ответил хозяин. — Как бы вообще не загнуться. Черт знает что в отрасли творится!»
ЦАРСКАЯ ЗАБАВА
РОССИЯ — страна с богатыми традициями промысловой охоты, когда зверя или птицу добывают не ради спортивного интереса, а для удовлетворения потребностей в мясе, мехе и т.д. Армия российских охотников, зарегистрированных в различных обществах, составляет порядка 4 млн. человек, и большая часть их них именно промысловики. В сферу же интересов охотничьего туризма попадает так называемая трофейная охота, цель ее, естественно, добыча трофея. И чем труднее добыть его, тем больше у охотника поводов для гордости.
Помните фильм «Особенности национальной охоты»? Несколько человек, приехавших к егерю Кузьмичу, где-то в тайге пьют водку и за зверем отнюдь не торопятся. А финский юноша, составляющий им компанию, грезит о настоящей русской охоте — с борзыми, гончими, всадниками, трубящими в рога. Но подстреленная в финале фильма корова Кузьмича едва ли соответствует представлениям финна о национальной забаве, столь любимой русскими царями.
Собственно, фильм повествует скорее о некоторых особенностях национального характера, чем о самой современной охоте. Дело это довольно дорогое, и вряд ли кто-то отправится в тур стоимостью несколько тысяч долларов, чтобы ящиками хлестать водку. Например, средняя стоимость охоты на бурого медведя составляет порядка $10 тыс. И это, кстати, без авиаперелета и дополнительных услуг — на них надо накинуть еще примерно $3 тыс. Если же речь идет, скажем, о добыче трофеев на Камчатке, где практически всегда требуется вертолетная заброска к месту охоты, то следует учесть стоимость использования вертолета: в среднем $1,5–2 тыс. за 1 час.
Неудивительно, что в России такое царское развлечение позволить себе могут немногие, поэтому большую часть охотников за трофеями составляют иностранные туристы. Наиболее популярна среди них сейчас охота на медведя, кабана, лося, горных животных. Причем если американцы предпочитают ездить на Камчатку, то европейцы активно осваивают Сибирь и европейскую часть России.
Именно коммерческие охотники, а отнюдь не взносы промысловиков, которые в разных областях составляют примерно 100–600 рублей в год, и приносят основной доход охотничьим хозяйствам. Впрочем, в ближайшем будущем с приемом гостей из-за рубежа у охотхозяйств могут возникнуть определенные сложности.
ПРОТИВ ЗАКОНА НЕ ПОПРЕШЬ
ПОПРАВКИ к Закону «Об основах туристской деятельности в РФ», принятые Госдумой в третьем чтении 17 января 2007 года, сейчас главная головная боль для турфирм, специализирующихся на проведении охотничьих туров. Ведь фактически все они работали как агенты охотничьих хозяйств, заключая с ними договора и поставляя им туристов. Хозяйства же, организующие саму охоту, играли роль принимающих туроператоров.
«До сих пор нам непонятно, — говорит Максим Воробьев, исполнительный директор Федерации охотничьего и рыболовного туризма (ФОРТ), — будут ли вынуждены владельцы охотничьих угодий регистрироваться как туроператоры. И разъяснений нам пока никто дать не может. Скорее всего, да, и если будет необходимо, то они должны будут подтвердить свое право на ведение туроператорской деятельности финансовыми гарантиями в размере 5 млн. рублей. Поскольку 90% их клиентуры составляют иностранные туристы, приезжающие в Россию на трофейную охоту, хозяйства не могут быть зарегистрированы только как операторы по внутреннему туризму, для которых размер фингарантий составляет 500 тыс. рублей. Это абсолютно непосильная ноша для владельцев охотхозяйств, и не исключено, что многие из них будут вынуждены прекратить прием иностранных охотников, если не найдут какую-то организацию или спонсора, готового выступить финансовым гарантом их деятельности. Многие уже обращались к нам с подобной просьбой. Возможно, мы и пойдем на этот шаг, чтобы не дать умереть отрасли».
Кстати, под какие проценты банки или страховые компании будут предоставлять гарантии, до сих пор не ясно. Пока банкиры и страховщики озвучивают только вилку: 1–15% от суммы. Понятно, что минимальный процент достанется компаниям с хорошей репутацией и кредитной историей, с многолетним стажем работы. Но даже при самом удачном раскладе придется платить банкам как минимум 50 тыс. рублей. Такие расходы, по единодушному мнению экспертов, не может самостоятельно потянуть ни одно охотхозяйство в России. Да и вряд ли они могут рассчитывать на минимальный процент, ведь немаловажным критерием в оценке деятельности фирмы являются ее объемы. Общий средний годовой поток иностранных охотников в Россию, по приблизительным оценкам ФОРТ, составляет всего 4 тыс. человек. А, скажем, в Венгрию, страну, где существует лишь 5–6 видов трофейной охоты (в России только охоты на снежных баранов пять видов), ежегодно приезжают 12 тыс. охотников из-за рубежа.
ОТКАТ ВСЕГДА ОТКАТ
ПО МНЕНИЮ туроператоров, Россия сама себе создает отрицательный имидж, препятствующий увеличению потока иностранных охотников. «Например, мы единственная страна в мире, где разрешение на ввоз оружия из-за границы выдается не его владельцу, а сопровождающему ответственному лицу с российским гражданством. И фактически с момента пересечения границы оружие уже как бы не принадлежит зарубежному охотнику, — говорит Олег Подтяжкин, директор клуба «Айбекс». — Иными словами, иностранного туриста необходимо встретить в аэропорту, скажем, Москвы с уже оформленным разрешением и сопроводить к месту охоты, допустим, на Камчатку. Представляете, как все это усложняет организацию такой поездки, не говоря уже о просто чудовищных расходах на авиабилеты? А что делать, если в последний момент сопровождающий заболел и не может лететь с группой? Сейчас мы пытаемся добиться того, чтобы разрешение выдавалось хотя бы не на одного сопровождающего, а на двоих. Один бы встречал в аэропортах Москвы или Санкт-Петербурга, ведь многие начинают свой маршрут именно из этих городов, другой — непосредственно на месте. Это позволит существенно сократить затраты. Кроме того, если поток иностранных охотников будет расти, в скором времени мы просто физически не сможем отправлять сопровождающих с каждой группой охотников». Впрочем, с сопровождением иностранные охотники ездят у нас далеко не всегда. Как говорят сами операторы, «у нас ведь всегда можно договориться, правда, далеко не всегда безвозмездно».
Другая важная проблема — невозможность планирования. Как признаются организаторы охотничьих туров и их посредники-агентства, зачастую на всевозможных выставках и ярмарках они продают воздух. Редко какой арендатор или владелец охотничьих угодий может заранее сказать, сколько он получит лицензий на отстрел того или иного зверя. Лимиты добычи утверждает Минсельхоз России. Материалы, обосновывающие эти лимиты, должны быть представлены Федеральной экологической экспертизе, которую, в свою очередь, осуществляет Министерство природных ресурсов.
«Комиссия в Москве оценивает учетные данные, предоставленные охотничьими хозяйствами России, и дает им оценку, — говорит Максим Воробьев, — причем оценка этих данных зачастую дается исключительно на основе умозаключений чиновников. Если им показалось, например, что на Камчатке не может быть указанного количества лосей, то данные просто корректируют, и в результате охотхозяйства получают меньше лицензий на отстрел животных, чем планировали».
Распределение лицензий по угодьям после утверждения лимитов порой также выглядит не менее странно. «У одного моего знакомого хозяина охотугодий по данным, подтвержденным Россельхознадзором, учтено более 100 лосей. Согласно правилам он мог получить разрешение на отстрел 10% от общей численности животных, — продолжает Воробьев. — Подал он заявку на восемь, а разрешение получил на четырех. Без объяснения причин. Так что если хочешь организовать охоту для туристов и получать необходимое количество лицензий на отстрел, приходится платить нужным людям».
Владелец другого охотничьего хозяйства купил 80 кабанчиков специально для привлечения туристов и выпустил их на свои угодья. В ожидании человека с ружьем звери изрядно потоптали и подрыли огород, который любовно обихаживала жена егеря. Он стоически переносил причитания супруги, принимал заявки от операторов и потирал руки в ожидании будущих барышей. По поводу лицензий совсем не волновался, кабанчики ведь не были коренными обитателями угодий, поселили их туда специально для охоты. Потом, получив разрешение на отстрел всего лишь 40 особей, недоуменно разводил руками: ну как такое понять?
Такие вот нестыковки с лимитами весьма сильно бьют по доходности бизнеса. Еще большие убытки несут охотпользователи из-за несвоевременного открытия сезона. Например, два года назад весенняя охота на медведя была сорвана из-за административной реформы в отрасли, год назад осенняя охота открылась позже запланированного срока. А ведь охотничьи туры планируют не за неделю или две. Например, в Африке сейчас уже бронируют сафари на 2010 год. В России такое пока невозможно, а из-за срывов организаторам тура приходится платить заказчикам огромные неустойки, да и на имидж нашего охотничьего туризма в глазах иностранцев такая нестабильность влияет крайне негативно.
ЗА КОРДОНОМ ВСЕ НЕ ТАК
ПО МНЕНИЮ профессиональных охотников, такая ситуация в отрасли приводит к тому, что охотничий туризм, начавший было возрождаться в России в 90-х годах ХХ века, вновь находится под серьезной угрозой. У владельцев угодий нет стимула для увеличения популяций животных, поскольку не факт, что именно они получат лицензии на отстрел и, соответственно, прибыль, а не Василий Иванович из местной администрации. В результате, например, сейчас популяция лосей в России насчитывает лишь около 15 тыс. голов, тогда как в Финляндии ежегодно только отстреливают около 40 тыс. лосей, и при этом популяция отнюдь не находится под угрозой.
Похожая на российскую ситуация существовала долгое время и во многих африканских странах — промышленное браконьерство достигало невероятных масштабов, а редкие виды животных находились под угрозой исчезновения. Там нашли выход из положения. Охотничьи угодья, примыкающие к национальным паркам, были переданы в руки владельцев охотничьих хозяйств и под их управление. Они взяли на себя заботы и по увеличению численности животных, их воспроизводству, и по борьбе с браконьерами. В результате сейчас охота в Африке, в том числе и на ранее редких животных, весьма прибыльный бизнес, приносящий весомый доход африканским государствам. Например, стоимость комплексной охоты на животных из «большой африканской пятерки» в ЮАР составляет не менее $55 тыс.
Европейская охота упорядочена и аккуратна. Практически вся она фермерская, то есть ведется на огороженных территориях, в довольно замкнутом пространстве. Кстати, стоимость европейских охотничьих трофеев в Европе существенно выше, чем в Америке. Например, олень (трофей) стоит в Европе порядка 20 тыс. евро, а в США — $5–6 тыс. К тому же в Европе на стоимость трофея сильно влияет качество. Скажем, молодой поросенок, подстреленный во время охоты на кабана, будет стоить всего 50–70 евро, а ценность добытого оленя прямо зависит от размера его рогов.
В США доходы от охотничьего туризма измеряются миллиардами долларов. Кстати, немалую долю в прибыли составляет и охота на редких животных, которую продают на аукционных торгах. Как ни кажется это на первый взгляд парадоксальным, такие аукционы оказывают немалую помощь в сохранении популяций редких животных. «Например, в Техасе с аукциона продают лицензии на отстрел довольно редкого животного — пустынного барана. Цена составляет в среднем $50–70 тыс. При этом сами устроители получают всего 10–20%, остальные средства идут на изучение этого вида, проведение различных мероприятий, направленных на развитие и увеличение популяции, на откуп земель у фермеров с целью расширения ареала обитания этого вида», — говорит Олег Подтяжкин.
То же самое могли бы делать и у нас. Например, продавать с аукциона охоту на уссурийского тигра, ведь уже сейчас его плотность в местах обитания нередко превышает норму. Тигры начинают заходить в поселки, нападать на домашний скот, ведется их вынужденный отстрел. А стоимость такой охоты с аукциона составила бы, по экспертным оценкам, не менее $300 тыс., и это принесло бы немало пользы как организаторам охоты и государству, так и биоценозу.
Но пока охотникам остается лишь мечтать об этом. Поэтому добыча редких трофеев в основном идет за пределами нашей страны. Так, фактически всех белых медведей добывают в Канаде, охота на них в России по-прежнему запрещена. Зато охотничья отрасль у нас переживает очередную реструктуризацию. Создан департамент охоты при Минсельхозе России. Охотпользователи и турфирмы надеются, что он будет лоббировать именно их интересы, но профессиональные охотники склоняются к мысли, что для наведения порядка в отрасли нужна независимая от различных ведомств организация. По их мнению, именно она должна обеспечивать охрану редких животных и заниматься мониторингом охотничьих угодий. В ее ведение желательно передать и систему выделения лимитов. А пока приходится обходиться тем, что есть. И записывать в многолетнюю очередь иностранцев, мечтающих потратить тысячи на охоту на Алтае или Камчатке.
ОХОТА ПУЩЕ НЕВОЛИ
Примерная стоимость охоты на некоторых зверей на территории России
ОХОТА НА МЕДВЕДЯ НА КАМЧАТКЕ
СТОИМОСТЬ: 9000 у.е.
В СТОИМОСТЬ ТУРА ВХОДЯТ: 10 дней охоты, работа егерей, перелет на вертолете до лагеря и обратно, транспорт на охоте, проживание и питание, первичная обработка трофея, один трофей медведя независимо от размера, документы на право охоты и вывоз трофея.
В СТОИМОСТЬ ТУРА НЕ ВХОДЯТ: авиабилеты до Петропавловска-Камчатского и обратно, местный авиаперелет, проживание и питание в гостинице, перевес багажа в самолете, алкогольные напитки, экскурсии, дополнительное время полета на вертолете — 2000 у.е./час, сопровождающий от агентства при необходимости.
ОХОТА НА ЛОСЯ НА КАМЧАТКЕ
СТОИМОСТЬ: 7800 у.е.
В СТОИМОСТЬ ТУРА ВХОДЯТ: 10 дней охоты, проживание и питание в лагере, вертолетная заброска в лагерь, егерское обслуживание, лицензия, первичная обработка трофея.
В СТОИМОСТЬ ТУРА НЕ ВХОДЯТ: авиабилеты до Петропавловска-Камчатского и обратно, проживание и питание вне района охоты, перевес багажа, экскурсии и т.д., дополнительное время полета на вертолете – 2000 у.е./час.
ОХОТА НА РЫСЬ В КИРОВСКОЙ ОБЛАСТИ
СТОИМОСТЬ: 750 у.е.
В СТОИМОСТЬ ТУРА ВХОДЯТ: 5 дней охоты, проживание, трехразовое питание, транспорт на охоте, работа егерей, лицензия, первичная обработка трофеев.
В СТОИМОСТЬ ТУРА НЕ ВХОДЯТ: стоимость трофея (1200 у.е.), трансфер от ж/д станции до базы и обратно – 8000 руб., документы на ввоз/вывоз оружия, алкогольные напитки.
ОХОТА НА МАРАЛА И СИБИРСКОГО КОЗЕРОГА НА АЛТАЕ
СТОИМОСТЬ: 2000 у.е.
В СТОИМОСТЬ ТУРА ВХОДЯТ: 12-дневный тур/10 дней охоты, организация охоты, все трансферы аэропорт–аэропорт, проживание и питание, первичная обработка трофеев, егерское обслуживание, использование лошадей.
В СТОИМОСТЬ ТУРА НЕ ВХОДЯТ: авиаперелет до Барнаула или Новосибирска, проживание и питание вне охотничьих угодий, стоимость трофеев (марал — 2500 у.е., козерог — 2000 у.е.), экскурсии, алкогольные напитки, упаковка и пересылка трофеев, чаевые,
авиабилеты Хабаровск
ИСТОЧНИК: клуб «Айбекс».
АЛЕКСАНДРА УБОЖЕНКО, 12.03.07
Источник: Журнал «BusinessWeek Россия»
|
|